Описание
Джек и бобовый стебель – английская сказка. У бедной вдовы была корова Белянка и сын. Этим они и жили. Продавали молоко на рынке. Но однажды она перестала давать молоко. И стали они думать, где денег достать. Решили продать Белянку. По пути он повстречался со старичком. Он откуда-то знал, как зовут мальчика. Поэтому Джек был очень удивлен.
Жила когда-то на свете бедная вдова, и был у нее один-единственный сын Джек да корова Белянка. Корова каждое утро давала молоко, и мать с сыном продавали его на базаре,- этим и жили. Но вот как-то раз Белянка не дала молока, и они просто не знали, что делать.
— Как же нам быть? Как быть? — твердила мать, ломая руки.
— Не унывай, мама! — сказал Джек.- Я наймусь к кому-нибудь на работу.
— Да ты ведь уж пробовал наниматься, только никто тебя не берет, — отвечала мать. — Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на вырученные деньги открыть лавку или каким-нибудь другим делом заняться.
— Что ж, хорошо, мама,- согласился Джек.- Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.
И вот взял Джек в руки повод и повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался с каким-то чудным старичком.
— Доброе утро, Джек! — сказал старичок.
— И тебе доброго утра! — ответил Джек, а сам удивляется: откуда старичок знает, как его зовут?
— Ну, Джек, куда путь держишь? — спросил старичок.
— На базар, корову продавать.
— Так, так! Кому и торговать коровами, как не
тебе! — посмеялся старичок.- А скажи-ка, сколько нужно бобов, чтобы получилось пять?
— Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! — ответил Джек: он был малый не промах.
— Верно! — сказал старичок.- Смотри-ка, вот они, эти самые бобы! — и старичок вытащил из кармана горстку каких-то диковинных бобов. — И раз уж ты такой смышленый,- продолжал старичок,- я не прочь с тобой поменяться-тебе бобы, мне корова!
— Иди-ка ты своей дорогой! — рассердился Джек.- Так-то лучше будет!
— Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы,- сказал старичок.- Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.
— Да ну? Правда? — удивился Джек.
— Истинная правда! А если нет-заберешь свою корову обратно.
— Ладно! — согласился Джек: отдал старичку Белянку, а бобы положил в карман.
Повернул Джек назад и пришел домой рано -еще не стемнело.
— Как! Ты уже вернулся, Джек? — удивилась мать. — Я вижу, Белянки с тобой нет, значит ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?
— Ни за что не угадаешь, мама!-ответил Джек.
— Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну, уж двадцать-то не дали бы!
— Я говорил — не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и…
— Что?!-вскричала мать Джека. -Да неужто ты такой дурак, такой болван, такой осел, что отдал мою Белянку, самую молочную корову во всей округе, да к тому же гладкую, откормленную, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы — вон их, за окно. Ну, теперь живо спать! И есть не проси — все равно не получишь ни глотка, ни кусочка!
И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и матери жалко было, и сам без ужина остался.
Наконец он все-таки заснул.
А когда проснулся, едва узнал свою комнату. Солнце освещало только один угол, а вокруг было темным-темно.
Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Да что-то вроде большого дерева. А это его бобы проросли. Мать Джека вечером выбросила их из окна в сад, они проросли, и огромный стебель все тянулся и тянулся вверх и вверх, пока не дорос до самого неба. Выходит, старичок-то правду говорил!
Бобовый стебель вырос возле самого Джекова окна. Вот Джек распахнул окно, прыгнул на стебель и полез вверх словно по лестнице. И все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока, наконец, не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге, и все шел, и шел, и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
— Доброе утро, сударыня! — сказал Джек очень вежливо.- Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь позавтракать!
Ведь Джек лег спать без ужина и был теперь голоден как волк.
— Позавтракать захотел? — сказала огромная-преогромная высоченная женщина.- Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж людоед, и самое его любимое кушанье — это мальчики, изжаренные в сухарях. Уходи-ка лучше, пока цел, а то он скоро вернется.
— Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! — не унимался Джек.- У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. Истинную правду говорю. И не все ли равно: поджарят меня -или я с голоду умру?
Надо сказать, что людоедша была неплохая женщина. Она отвела Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин молока. По не успел Джек съесть и половины завтрака, как вдруг — топ! топ! топ! — весь дом затрясся от чьих-то шагов.
— О господи! Да это мой старик! — ахнула людоедша. — Что делать? Скорей прыгай сюда!
И только она успела втолкнуть Джека в печь, как вошел сам великан-людоед.
Ну и велик же он был — гора-горой! На поясе у него болтались три теленка, привязанных за ноги. Людоед отвязал их, бросил на стол и сказал:
— А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это здесь пахнет?
Дух британца чую там.
Мертвый он или живой,-
Попадет на завтрак мой.
— Да что ты, муженек? — сказала ему жена.- Тебе померещилось. А может, это еще пахнет тем маленьким мальчиком, что был у нас вчера на обед — помнишь, он тебе по вкусу пришелся. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.
Людоед вышел, а Джек уже хотел было вылезти из печи и убежать, но людоедша не пустила его.
— Подожди, пока он не заснет,- сказала она.- После завтрака он всегда ложится подремать.
И вот людоед позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся считать монеты. Считал-считал, наконец стал клевать носом и захрапел, да так, что опять весь дом затрясся.
Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо людоеда, схватил один мешок с золотом и давай бог ноги! — кинулся к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, прямо в сад, а сам начал спускаться по стеблю все ниже и ниже, пока, наконец, не очутился у своего дома.
Рассказал Джек матери обо всем, что с ним приключилось, протянул ей мешок с золотом и говорит:
— Ну, что, мама, правду я сказал насчет своих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!
И вот Джек с матерью стали жить на деньги, что были в мешке. Но в конце концов мешок опустел, и Джек решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель и все лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока, наконец, не очутился на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.
— Доброе утро, сударыня,- сказал ей Джек как ни в чем не бывало.- Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!
— Уходи скорей отсюда, мальчуган! — ответила великанша.- Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постой-ка,- уж не тот ли ты мальчишка, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день у мужа моего пропал мешок золота.
— Вот чудеса, сударыня! — говорит Джек.- Я, правда, мог бы кое-что рассказать насчет этого, но мне до того есть хочется, что пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу вымолвить.
Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать как можно медленней. Но вдруг-топ! топ! топ! — послышались шаги великана, и великанша опять упрятала Джека в печь.
Потом все было как в прошлый раз: людоед вошел, сказал: “Фи-фай-фо-фам…” и прочее, позавтракал тремя жареными быками, а затем приказал жене:
— Жена, принеси-ка мне курицу — ту, что несет золотые яйца!
Великанша принесла, а людоед сказал курице: “Несись!” — и та снесла золотое яйцо. Потом людоед начал клевать носом и захрапел так, что весь дом затрясся.
Тогда Джек потихоньку вылез из печи, схватил золотую курицу и вмиг улепетнул. Но тут курица закудахтала и разбудила людоеда. И как раз когда Джек выбегал из дома, послышался голос великана:
— Жена, эй, жена, не трогай моей золотой курочки! А жена ему в ответ:
— Что это тебе почудилось, муженек?
Только это Джек и успел расслышать. Он со всех ног бросился к бобовому стеблю и прямо-таки слетел по нему вниз.
Вернулся Джек домой, показал матери чудо-курицу и крикнул:
И курица снесла золотое яичко. С тех пор всякий раз, как Джек говорил ей “несись!”, курица несла по золотому яичку.
Так-то вот. Но Джеку этого показалось мало, и вскоре он опять решил попытать счастья на верхушке бобового стебля. В одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель и все лез, и лез, и лез, и лез, пока не добрался до самой верхушки. Правда, на этот раз он поостерегся сразу войти в людоедов дом, а подкрался к нему потихоньку и спрятался в кустах. Подождал, пока великанша пошла с ведром по воду, и — шмыг в дом! Залез в медный котел и ждет. Недолго он ждал; вдруг слышит знакомое “топ! топ! топ!” И вот входят в комнату людоед с женой.
— Фи-фай-фо-фам, дух британца чую там!-закричал людоед.- Чую, чую, жена!
— Да неужто чуешь, муженек? — говорит великанша. — Ну, если это тот сорванец, что украл твое золото и курицу с золотыми яйцами, он уж конечно в печке сидит!
И оба бросились к печи. Хорошо, что Джек не в ней спрятался!
— Вечно ты со своим “фи-фай-фо-фам!” — сказала дюдоедша.-Да это тем мальчишкой пахнет, какого ты вчера поймал. Я только что зажарила его тебе на завтрак. Ну и память у меня! Да и ты тоже хорош — за столько лет не научился отличать живой дух от мертвого!
Наконец людоед уселся за стол завтракать. Но он то и дело бормотал:
— Да-а, а все-таки могу поклясться, что…- и поднявшись из-за стола, обшаривал и кладовую, и сундуки, и поставцы… Все углы и закоулки обыскал, только в медный котел заглянуть не догадался.
Но вот позавтракал людоед и крикнул:
— Жена, жена, принеси-ка мне мою золотую арфу! Жена принесла арфу и поставила ее перед ним на стол.
— Пой! — приказал великан арфе.
И золотая арфа запела, да так хорошо, что заслушаешься! И все пела, и пела, пока людоед не заснул и не захрапел: а храпел он так громко, что чудилось, будто гром гремит.
Тут Джек и приподнял легонько крышку котла. Вылез из него тихо-тихо, как мышка, и дополз на четвереньках до самого стола. Вскарабкался на стол, схватил золотую арфу и бросился к двери.
Но арфа громко-прегромко позвала:
Людоед проснулся и увидел, как Джек убегает с его арфой.
Джек бежал сломя голову, а людоед за ним и, конечно,
поймал бы его, да Джек первым кинулся к двери; к тому же ведь он хорошо знал дорогу. Вот прыгнул он на бобовый стебель, а людоед нагоняет. Но вдруг Джек куда-то пропал. Добежал людоед до конца дороги, видит Джек уже внизу — из последних силенок спешит. Побоялся великан ступить на шаткий стебель, остановился, стоит, а Джек еще пониже спустился. Но тут арфа опять позвала:
Великан ступил на бобовый стебель, и стебель затрясся под его тяжестью.
Вот Джек спускается все ниже и ниже, а людоед за ним. А как добрался Джек до крыши своего дома, закричал:
— Мама! Мама! Неси топор, неси топор! Мать выбежала с топором в руках, бросилась к бобовому стеблю, да так и застыла от ужаса: ведь наверху великан уже продырявил облака своими ножищами. Наконец Джек спрыгнул на землю, схватил топор и так рубанул по бобовому стеблю, что чуть пополам его не перерубил.
Людоед почувствовал, что стебель сильно качается, и остановился. “Что случилось?” — думает. Тут Джек как ударит топором еще раз — совсем перерубил бобовый стебель. Стебель закачался и рухнул, а людоед грохнулся на землю и свернул себе шею.
Джек показал матери золотую арфу, а потом они стали ее за деньги показывать, а еще золотые яйца продавать. А когда разбогатели, Джек женился на принцессе и зажил припеваючи.
